Свой среди своих

Речка Буртя течёт в приграничном с Казахстаном районе Оренбуржья. От жилья далеко, поэтому речка чистая и рыба в ней пока ещё есть. А уж в заветных местечках Петра Пересыпкина и подавно.

Пётр Михайлович рыбалку воспринимает больше, чем просто отдых, и, уж конечно, больше, чем промысел. Для него, человека уже немолодого, с более чем 30-летним железнодорожным стажем, такая отдушина – необходимость: всегда надо быть в тонусе, быстрым и лёгким на подъём, как того требует должность начальника пассажирского ПТО Оренбург.

– Водки – ни-ни! Курить – ни в коем случае! Иначе рыбалки не выйдет, – говорит Пересыпкин и показывает трёхкилограммовую щуку. – Средненькая, по моим меркам. Всего вместе с зятем кило 15 наловили. Хорошо, не жарко, не то пропал бы улов. А всё эти, «шашлычники».

И Пётр Михайлович рассказал смешную и поучительную историю.

Поехали они с зятем на рыбалку. Отстояли вечернюю зорьку. Где-то вдалеке запускали фейерверки, гремела музыка – звук по степи разносится далеко. Чихуахуа Пересыпкина то и дело задиристо взлаивала в сторону фейерверков.

– «Шашлычники» расслабляются, – неодобрительно прокомментировал зять.– Хорошо, что далеко, спать не помешают.

После утренней зорьки стали собираться домой, когда увидели, что через степь едва бредут двое мужчин. Подошли и чуть не на колени упали, мол, земляки, выручайте.

Оказалось, те самые «шашлычники». Пили, закусывали, фейерверки запускали, дискотеку под мигание фар устроили. И посадили аккумулятор. Сотовая связь не ловит. Что делать? Услышали отдалённый собачий лай и побрели через степь в ту сторону.

– Сколько вы шли? – спросил Пересыпкин, услышал в ответ что-то невнятное. – Ладно, поехали, возьмём вас на буксир.

Когда по бездорожью наконец-то нашли лагерь «шашлычников», Пересыпкин поразился:

– Как вы сюда попали-то? Заезжая в гиблое место, аккумулятор и посадили.

– Темно было.

Минут сорок давали «прикуривать» от своей машины.

– Чужие люди, к тому же так не любимые настоящими рыболовами и туристами «шашлычники», зачем тратить на них время? – спрашиваю. – Наверняка и жена беспокоилась.

– Чужих людей не бывает, – отрезал Пётр Михайлович. – Смысл жизни в том, чтобы каждый день честно делать своё дело и помогать ближнему.

– Знаю Петра Михайловича больше десяти лет, – вспоминает заместитель начальника эксплуатационного вагонного депо Оренбург Сергей Килязов. – Он, тогда начальник отдела вагонного хозяйства, первым встретил меня, молодого специалиста. Встретил настолько внимательно и заинтересованно, как наставник, что я понял: пришёл сюда навсегда.

Каждый день
Начинал Пётр Михайлович карьеру после службы в армии со специалиста в дистанции защитных лесонасаждений. Затем – мастер лесных культур, инженер. Через некоторое время перешёл в вагонное депо. Сначала слесарь подвижного состава, после осмотрщик вагонов, мастер парка, исполнял обязанности начальника пункта технического обслуживания. Параллельно поступил в Куйбышевский институт инженеров железнодорожного транспорта, окончил его. Успел поработать заместителем и начальником отдела вагонного хозяйства, главным инженером депо. Потом укрепился в должности начальника ПТО пассажирского парка станции Оренбург.

Железнодорожник, как боец: всегда должен быть готов не допустить аварийной ситуации или ликвидировать её последствия.

– У меня постоянно наготове «тревожный чемоданчик», – говорит Пётр Михайлович. – Сигнал – и я уже на месте. В любое время суток.

Со временем жена Татьяна, которая на старте совместной жизни противилась частым и долгим отлучкам мужа по работе, привыкла. Случалось, по несколько суток мужа не видела.

– Когда в Оренбурге разделяли локомотивное депо на ремонтное и эксплуатационное, порой домой заезжал только по¬бриться, помыться, прихватить тот самый чемоданчик – и в дорогу: в Орск, Бузулук, – вспоминает Пётр Михайлович. – Семья всегда меня поддерживала.

Всецело отдаваться работе, считает он, нормально для профессионала, любящего своё дело.

– Заслуг особых нет. По крайней мере, так считаю, – скромничает Пересыпкин, нехотя рассказывая, что награждён именными часами министра путей сообщения, грамотами и благодарностями за самоотверженный труд. – Старался производство наладить, чтобы людям работать удобнее, эффективнее было. Это не предмет гордости, а нормальный производственный процесс.

Но и такая малость, как комфортное, удобное здание, рабочее место, тоже ценно. В своё время вышел Пересыпкин с предложением к руководству надстроить одноэтажное здание ПТО, чтобы улучшить бытовые условия осмотрщиков. Собственными силами работники отстроили второй этаж, расширили помещение. До сих пор люди с благодарностью вспоминают инициативного начальника. Только сам он об этом говорить не любит. Как и о том, что когда-то давно молодая семья Пересыпкиных, воспитывавшая полуторагодовалую дочь, стала родителями для вполне уже взрослых мальчишек, родных племянников жены – семилетнего Дмитрия и 16-летнего Александра.

Семейная арифметика
Сестра жены Алла умерла от рака. Пока была жива, Пётр Михайлович все хлопоты по её лечению брал на себя: возил по врачам, на процедуры. Обе семьи вместе проводили большую часть времени, заглушая боль от неизлечимого недуга. Потому племянники в семье Пересыпкиных всегда были родными, как и собственные дочки: старшая Виолетта и младшая Анжелика, которая появилась на свет уже позже усыновления мальчишек.

Мужа самой Аллы ни её болезнь, ни пацаны не остановили: мужчина быстро съехал на ПМЖ в Украину. Иного выбора, как только взять ребят себе, у Пересыпкиных не оставалось. Тем более что семилетний Дмитрий попросил у смертельно больной матери разрешения называть дядю Петю папой.

– Мы даже не обсуждали этот вопрос, – пожимает плечами Пётр Михайлович. – Просто стали одной семьёй. Александр – старший – к тому времени уже учился в училище при машзаводе, Дима в школе. Потом он поступил в ПТУ на сварщика. То, что детей у нас стало ровно вдвое больше, мы и не замечали никогда.

Дмитрий до сих пор называет Петра и Татьяну мамой и папой. Александр, в силу возраста, изначально обращался к тёте и дяде по именам.

Теперь у племянников уже свои семьи. Такие же дружные, ведь перед глазами пример благородства и человечности, добродушия и любви.

– Никогда не разделял мальчишек и дочерей на своих и приёмных! Всех с нетерпением ждём в гости, радуемся внукам. Когда вместе собираемся, такое веселье стоит в доме, что уже и думаем: пора бы ребятам по домам! Годы-то уже не молодые, устаём немного с Татьяной Михайловной от шума и суеты. Да и шутка ли: два внука и три внучки, – с трепетом, хитро прищуриваясь, выдыхает в густые седоватые усы Пересыпкин.

Пример отца, его самоотверженность, как в жизни, так и в работе, дети переняли: оба сына стали железнодорожниками, младшая дочь Анжелика – инженер по организации труда дистанции электроснабжения. И внуки не отстают.

– Внучка Валерия упросила ремонтников, заехавших во двор с вышкой, снять с дерева кошку, – смеётся Пересыпкин. – Вся в меня.