Огненные автографы

Анатолий Нуриев бросился в горящий дом, спасая людей.

– Под зелень грядку вскопал, сейчас печку растоплю, – кивнул Анатолий жене в тот выходной полдень, присаживаясь у вороха поленьев.

Айгуль, прихватив лукошко с семенами, заторопилась в огород. И буквально через минуту позвала:

– Толик, у соседей дым!

Когда Анатолий Нуриев выбежал во двор, пламя уже плясало над соседской верандой.

«Бабушка Асма!» – пронеслось в голове, и он бросился к чужим окнам. 82-летняя Асма, старинная подруга его покойной мамы, почти не ходила и, скорее всего, осталась в доме.

Внешняя рама после удара по стеклу вывалилась к нему сама. Не обращая внимания на кровь, Анатолий кулаком пробил внутреннее остекление и забрался через забор острых осколков в горницу. Бабушка стояла у входа на веранду, пытаясь открыть дверь в пылающее помещение, и бормотала, обращаясь к своему удмуртскому богу: «Осто, Инмаре, сакласн!» Ещё секунда – и ветер бросил бы пламя в лицо старой женщине, вырвался к бревенчатой передней стене, а там – гуляй по деревенской улице Янаула!
Только когда Анатолий сгрёб старую Асму в охапку и посадил на подоконник, он осознал, что рядом стоит, покачиваясь, её непутёвый сын – Валентин.

Позже Айгуль Нуриевой скажут: «Твой Анатолий – орёл! Наши-то мужики ни один не осмелился в горящий дом влезть». Полицейский, закрывая папку с подписанными протоколами, покачает головой: «Тебе, Нуриев, орден за мужество положен, хлопочи!» А пожарные по очереди похлопают по плечу: «Если бы не такие, как ты, Россия давно бы превратилась в погост».

Анатолий в тот момент виновато рассматривал обгоревшие рабочие ботинки, в которые впопыхах сунул ноги, выбегая из дома. Именно из-за этих ботинок спустя много дней руководство Ижевского центра пассажирских обустройств и узнало о его подвиге: нужно было выписывать новую обувь взамен недавно выданной.

Деревенский парень, сам седьмой в семье, Анатолий рано узнал цену жизни и тепла в доме. В их болотистых краях люди особым здоровьем и удачливостью не отличались. В семье Нуриевых тоже не все дети успели стать взрослыми, а с десяти лет мальчик и его старшие братья-сестрички остались с мамой одни.

Уже в это время он смотрел на железную дорогу глазами маленького мужичка – рачительного и делового. Во-первых, «чугунка» давала ему еду: родителям в своё время повезло сюда устроиться, а мать – работящая и скромная – была на особенно хорошем счету в путейской бригаде. Во-вторых, он сам чувствовал себя здесь немножко хозяином: в то время как старшие уже зарабатывали сами, «последыш» бегал за мамой и нередко помогал ей в несложных операциях на рельсах и шпалах.

О том, чтобы когда-нибудь работать на дороге, не все смели даже мечтать: большая часть – колхозники – сеяла рожь-горох да убирала на скотном дворе. Если же Толику и снился фантастический сон про железную дорогу, то заканчивался он всегда одним и тем же: на первую зарплату он покупал себе велосипед «Школьник».
Велосипед у него сегодня есть – крутой и яркий. На таких ездят на работу многие сотрудники Янаульского участка производства Ижевского центра пассажирских обустройств. Как, впрочем, почти все ребята, работающие на дальних участках: велосипедом – до вокзала, а там – в разные стороны на электричках.

Путь до приёмной кадровика железнодорожного предприятия Анатолию пришлось преодолевать много лет, наполненных маленькими победами над собой и ошибками, удачами и жизненными провалами.

После окончания профессионального училища в дальнем Салавате, давшего Нуриеву профессию сварщика, он находил работу лишь у частных предпринимателей. Его хвалили, заваливали заказами, старались друг у друга переманить. Местные давно поняли: работы парень не боится – даже самая тяжёлая, выполненная им на «пятёрку», вызывает у него мальчишеский восторг.

Но одно дело – это понимать, другое – в общегосударственной экономической нестабильности регулярно и адекватно платить нанятому работнику за труд. А у Анатолия подрастала дочь. Требовал вложений старый родительский дом.

Путь от дома Нуриевых до центра Янаула, откуда расходятся тропы в разные жизненно необходимые места – от булочной до школы и поликлиники, – идёт через рельсы. Каждый день его любимая Айгуль украдкой посматривала в сторону вокзала и подтянутых, в форменной одежде, работников железной дороги. «Господи, помоги! Осто, Инмаре, покажи путь!».

– Знаешь что, Анатолий, давай к нам на дорогу! Нам нужен хороший сварщик, – услышала она однажды в общей беседе обращение к мужу.
Вот оно, женское счастье!

Между тем Анатолия ждала на дороге тяжёлая мужская работа. Он понимал: придётся заниматься не только сваркой, но и заливкой платформ, косить-белить, а случится – и мусор собирать. Но стабильная зарплата – вовремя, льготы – приличные, социальный пакет со всякими там больничными-путёвками – гарантирован. Для семейного человека всё это далеко не мелочи. За них можно даже начать учиться заново.

К примеру, навесы он до сих пор не варил. Несложное, казалось, дело, однако не оградка к памятнику всё же.

– Представьте, такую махину на высоте двух метров, на которую крепится лист из поликарбоната, – разводит руки в стороны Анатолий, показывая, насколько объёмна конструкция. – Ведь под ней – пассажиры! Надо, чтобы швы хорошо получились, чтобы при ветре сварку не сломало!

…Каждое утро после планёрки в конторе Янаульского участка Анатолий Нуриев с товарищами отправляется на задание: от Армязи до Солдатки он единственный газосварщик по ремонту пассажирских обустройств. На остановочном пункте Стреж на этой неделе ремонтировал платформу, в Камбарке варил ограждение, в Чернушке придумал верстак для сварочных работ, на вокзале в Куеде переделал отопление. Огненные автографы Анатолия Нуриева оставлены в сотнях точек железной дороги.

А вечером – уважительные поклоны янаульцев, приветствующих после смены мастерового человека. И встречающие в дверях любимые: жена и дочка.

– Толя, – прислоняется к плечу Айгуль, – я всё не могла вспомнить, что ты делал, когда я вбежала в избу с криком «У соседей дым!» А ведь ты растапливал печку!

– Чтобы в доме было тепло, – хором говорят оба и весело смеются.