Тайны «чёрных ящиков»

Машинист-инструктор Сергей Гамазейщиков в эксплуатационном локомотивном депо имени Ильича специализируется на тормозном оборудовании и является докой в локомотивных скоростемерах. Корреспондент «МоЖ» побывала в его «лаборатории». Увидела, как он разгадывает тайну «чёрных ящиков». И попыталась раскрыть секрет его профессиональных технологий.

Машинист-инструктор – это, можно сказать, учитель, педагог. Он учит профессии, отношению к делу, да что там – немножко жизни. Ученики разного возраста – и с усами, и с бородой – слушают его, наматывают на ус. Самый, пожалуй, тонкий момент в работе машиниста-инструктора – это этика отношений с подопечными…

Сергей Гамазейщиков пришёл в депо помощником машиниста, отслужив «срочную» на космодроме Плесецк в железнодорожном батальоне, затем на ракетной базе в Иркутске. Там получил первые свои права – на управление тепловозом.

– Я с детства мечтал водить поезда, – рассказывает он. – Не могу даже объяснить почему, тянуло как-то…

То ли быстро профессионально созрел, то ли хорошо поработали наставники, но «вторым номером» был всего два года, и пошёл сдавать на машиниста электровоза. Вернулся, обкатался и стал «первым» – сначала в грузовом, потом в пассажирском движении. Поступил в институт транспортной техники и систем управления МИИТа. Шёл по ускоренной программе – 3,5 года, поскольку уже имел техникум за плечами. Так и прокладывал себе путь в страну железнодорожных знаний: смену – за контроллером, смену – за учебниками. Тормозное оборудование, приборы безопасности были его любимыми предметами, изучал их более глубоко. А за рамками институтской программы, в качестве факультатива, учился читать локомотивные скоростемерные ленты.

Сейчас у него колонна из 20 человек: 15 машинистов, пять помощников. Уменьшенная, поскольку в депо на нём – 

и тормоза, и скоростемеры. Его кабинет завален лентами. По части «чёрных ящиков» он – истина в последней инстанции. Делает заключение по нарушениям. Каждого машиниста знает по почерку вождения. Может сказать, сам он ехал или помощник. Где схалтурили, к примеру, неправильно продули пневмосистему.

– Лента может многое рассказать, – говорит Сергей Викторович.

Вот тут и наступает этот тонкий момент в работе инструктора. Ещё вчера он выходил в рейс, был свой в доску парень, а сегодня – проверяющий, который должен следить за нарушениями товарищей по цеху. И докладывать о них руководству депо. Как в таком случае сохранить нормальные отношения с коллегами? Как доложить, чтоб не сказали – «заложил»? А как иначе существовать в коллективе?

С одной стороны, здесь многое зависит от самих машинистов и помощников, от их уровня сознательности. У инструктора есть должностные обязанности, прописанные в инструкции. Преданное «огласке» нарушение сегодня – это гарантия безопасности завтра.

– А ваши подопечные это понимают? – спрашиваю я у Сергея Викторовича.

– Естественно, – отвечает он. – Они осознают. Я рассказываю, какие могли бы быть последствия. И потом нарушения ведь разные. Если негрубое, обходимся беседой и письменным объяснением. А если грубое и повторное, то, конечно, придётся наказывать.

Но больше всё-таки зависит от инструктора. От того, какую тактику он применяет для работы и разговора с подопечными, нарушителем и руководством.

– Я и прокурор, и адвокат в одном лице, – говорит Сергей Гамазейщиков.

Вот это и есть самая тонкая, «ручная» работа. Решать, где «казнить», где «миловать», где защищать, где помогать. И каждый раз опыт, знание профессии, личностные качества (точнее их комбинация: ответственность, требовательность, принципиальность, справедливость, человечность) помогают Сергею Гамазейщикову принять единственно верное экспертное решение. О таких инструкторах машинисты говорят, как об отце-командире в армии. Недаром Сергей Гамазейщиков в 2014 году был признан лучшим руководителем среднего звена на железнодорожном транспорте.