За заслуги перед Отечеством

Часто ли сейчас встретишь действующего машиниста, который успел поработать ещё на паровозе? Причём не во время съёмок фильма, а по-настоящему – на манёврах и с рабочими поездами. В жизни машиниста локомотивного эксплуатационного депо Киров Сергея Зыкина был такой паровоз. Правда, не в самом начале трудового пути, как можно ожидать, а на одном из его поворотов.

Сергей – третье поколение в семье, связанное с железной дорогой. Один из его дедов – крестьянин из окрестностей старинного вятского села Кумёны, строил в начале прошлого века Транссиб. Об этом знают внуки и правнуки, но подробности им неизвестны: так случилось, что оба деда Сергея Зыкина погибли в один день ещё в тридцатых годах, спасая от пожара колхозную ферму. Отец, придя с войны, отправился в создававшийся тогда железнодорожный посёлок Лянгасово и стал машинистом. Потом перебрался с семьёй в город Котельнич: там требовались маневровые бригады и депо даже давало квартиру в старом деревянном доме у станции – не век же в общежитии жить.
– Когда я вернулся из армии в 1980 году, – вспоминает Сергей Зыкин, – надо было начинать работать. Устроился помощником дефектоскописта в дистанцию пути. Но тут вскоре приходит ко мне машинист-инструктор. И объясняет: видишь, какие дела возле Котельнича развернулись! Начали прокладывать вторые пути в сторону Буя. Маневровых тепловозов в Котельниче стало работать четыре. А бригад не хватает. Нужны помощники машиниста. Соглашайся!

К удивлению Сергея, на следующий день, когда они приехали к начальнику депо Валентину Осипову, направления на учёбу не последовало.
– Завтра пусть начинает работать. Он же сын машиниста, так что всё должен знать и так, – резюмировал Осипов. И добавил, обращаясь к машинисту-инструктору Евгению Загарскому: – Под твою ответственность.

Своего поручителя Зыкин не подвёл. Дело пошло с первого же дня. Тепловоз доставлял технику, материалы верхнего строения пути туда, где шла стройка. А сегодня даже и представить себе невозможно этот участок одного из самых напряжённых направлений Кузбасс – Северо-Запад однопутным. Так что есть вклад и Сергея Зыкина в его развитие. Тонкостям своей профессии он учился в те дни у отца. А вскоре, когда путь начал действовать и работы поубавилось, последовало направление в Муром в дортехшколу.
После возвращения оттуда Зыкина ждал неожиданный виток трудовой биографии. В депо посмотрели на его документы. И увидев, что есть там запись о праве работать на паровозе, направили на чуть ли не самую последнюю «лебедянку». На линии она в ту пору показывалась с рабочими поездами уже редко. Зато весь день была занята в самом Лянгасово на базе ПМС. Как самый современный паровоз она была оснащена автоматической подачей угля. Потому кочегара в бригаде не полагалось. А раз так, обязанности его, когда подача отказывала, переходили к помощнику машиниста.
– Пар есть? Давление нормальное? – спросил в первый день перед началом работы машинист. Сергей Зыкин ответил: да. Но уже через несколько минут убедился: пара нет, давление падает – а ведь он делал всё как учили. Правда, объясняли: у каждого паровоза свои индивидуальные особенности, к которым надо приноравливаться.

Вскоре Сергей Зыкин вернулся в Котельнич. Работы и там было много. Иногда на тепловозе за смену случалось разбирать до 13 поездов – сотни вагонов! В южной части Кировской области в ту пору не было ни одного автомобильного моста через Вятку, потому логистика складывалась по-другому – грузы для соседних районов приходили на подъездные пути, на базы Котельнича. Составители ещё не имели рации – сигналы подавались флажком.

Наступил момент, и они стали работать вместе – сын и отец. Именно так, а не наоборот: старый машинист не торопился на пенсию и пошёл в помощники к сыну. А сын продолжал у него учиться. Даже тогда, когда отец, старый фронтовик, сказал ему: «Всё. Устал. Ухожу».
– Однажды я сдавал тепловоз после смены. Вроде всё сделал, чтобы машина была в лучшем виде. Но пришёл старший машинист Виталий Кусков, приятель отца, провёл тряпочкой где-то там, под потолком, показал её мне и укоризненно посмотрел. Да, там были следы грязи, – вспоминает Сергей Зыкин. – Мне стало стыдно, и я попросил его: только отцу не надо говорить.

Вот так он и старался всегда жить и работать, равняясь на старших.

Котельнич – станция узловая, хоть и не имеющая своего депо. Здесь сходятся два магистральных направления – из Ярославля и Нижнего Новгорода – в одно, на Киров и Екатеринбург. Потому в движении станция круглые сутки. Какие-то грузовые поезда дополняют вагонами, что-то идёт под выгрузку. Иногда маневровому случается пойти в соседний Ацвеж – там могут быть отцеплены поступившие от соседей вагоны из-за перегрева букс, появляется работа и в Ежихе, и в Оричах, до которых не один десяток километров. И не надо думать, что задачи у Зыкина проще, чем у машиниста поезда-тяжеловеса, идущего по магистрали. К тому же маневровая работа давно идёт в одно лицо.

Опыт Сергея Зыкина полезен не только ему, но и коллегам из других дирекций. Он с детства любит шахматы, и, вероятно, это приучило видеть ситуацию на несколько ходов вперёд. Потому Зыкину может позвонить кто-то из движенцев и посоветоваться, как лучше расставлять вагоны прибывающего поезда. От профессионализма машиниста будут зависеть показатели движенцев: о работе станции, в частности, судят по среднему времени простоя вагона под переработкой.
– Он уникален, – говорят о нём на станции.

И тем, что начинал с паровоза. И тем, как его отметило государство: буквально на днях Сергею Зыкину будут вручать медаль I степени ордена «За заслуги перед Отечеством», это единственный на Горьковской дороге машинист, заслуживший такую награду обеих степеней. И даже своим увлечением.

Не поверите: это бортничество! То самое, о котором на первых страницах как об архаичном промысле пишут в учебниках истории России.

Котельнич окружает тайга. И в вятских лесах у Зыкина есть места, где он развесил на старых елях ящики с дырками – борти. В них может залететь, ища новое место для гнезда, рой диких лесных пчёл. И залетает… Рубеж лета и осени – самое время обходить борти и качать мёд.
– Знаете, он очень отличается от домашнего. И особенно полезен для здоровья – так что делюсь с коллегами и сам пью с ним чай. Машинист должен быть здоров. А я ещё рассчитываю поработать.