Ключ для камертона Волжская магистраль

Ключ для камертона

Сергей Каретников, оператор дефектоскопной тележки дистанции пути Горький-Казанский

Оператор Сергей Каретников с напарником Александром Дикарёвым находят фальшь в пути

Операторов дефектоскопной тележки на рабочем месте застать трудно. Для них это понятие весьма относительное. Сегодня они работают рядом с домом, а следующую смену, бывает, за добрую сотню вёрст от него. Вот такие издержки профессии. А встретиться с этой парой, как оказалось, намного проще. 

– Послезавтра они будут на базе в Кудьме, – известил нас мастер цеха дефектоскопии Горький-Казанской дистанции пути Юрий Павликов. – Там и ищите их в тупике.
Только не думайте, что специально для корреспондентов они там оказались. Просто задание было для «людей с хорошими слухом и головой»: помочь в работе наладчику. Не каждый оператор для такого годится. А вот Каретников с Дикарёвым подходят вполне. 

Гавани жизни
Из-за стола навстречу нам поднимается худощавый человек: «Здравствуйте. Это я – Каретников. А вот мой напарник – Дикарёв».
Насмешливые глаза прячутся под надбровными дугами. Движения неторопливые, формулировки точны в определениях. Такие люди должны знать себе цену. Потому, что не теряются ни в жизни, ни в профессии.  За свои сорок с небольшим Каретников узнал многое. Успел поработать и сантехником, и сварщиком. Послужил на «китёнке» – немаленькой атомной подлодке из первых проектов. Служба проходила не только на базе в Советской Гавани: Каретникову довелось поучаствовать в походах и забортной воды попить из плафона лампы дежурного освещения после первого погружения. 
– В дальние походы не ходил, – сразу предупреждает он. – Всё крутились рядом с нашим Татарским проливом. Потому было время изучить подробно БЧ-5 – царство «маслопупов».
Это в других БЧ все чистенькие. А на попечении здешних все трюмы, насосы и двигатели. Под присмотром самого Каретникова – турбина. Сами понимаете – не курорт. Силовая установка на любом корабле – зона особой ответственности. И Сергей её ощущал сполна. И не только в тесном отсеке подлодки или на базе. Присмотрел на берегу, а потом и сосватал молодую медсестричку из местного роддома Галину. После дембеля увёз её к себе в Россию. На родине устроился на железную дорогу, окончил дортехшколу и стал оператором дефектоскопной тележки.
– С железом у меня получается общение, – признаётся Сергей.
– С людьми тоже, – дополняют коллеги. – Надёжный он.
Была попытка вернуться в Советскую Гавань: три путины отходил Каретников на больших автономных траулерах. Но вернулся всё-таки в родительский дом. Пришвартовался, похоже, уже навсегда. Тросы держат крепко: сын учится в автотранспортном техникуме, дочь – в Нижегородском институте менеджмента и бизнеса. Галина Сергеевна домашний очаг хранит. Хватает ли средств к существованию? Работает-то в семье только глава. Студенческая стипендия невелика, институт у дочери частный – в нём бюджетных мест отродясь не бывало. 
– Руки-то у меня есть! – отвечает Каретников. 
Голова – тоже. Сварочный аппарат не скучает. Репутация мастера широкого профиля в посёлке Буревестник непререкаема. Есть чем заняться!

Глаза и уши
Так называл дефектоскопистов Сергей Владимирович Масягин, бывший начальником ПЧ в ту пору, когда Каретников ещё начинал работать в цехе дефектоскопии.
– На вас вся надежда. Не проходите мимо, если осталось хоть малейшее сомнение в нормальном состоянии пути.
И Каретников не проходит. Во второй день марта они с Дикарёвым, бригадиром Дмитрием Суховым и двумя сигналистами осматривали однопутный участок Кстово – Зелецино. Участок непростой. Единственная ниточка, связывающая магистраль с крупнейшей на дороге погрузочной станцией. И интенсивность движения на ней – соответствующая. Иной раз за непродолжительное время перехода от 11 до 17 километра операторам по шесть-семь раз приходится снимать свою тележку с пути для пропуска поездов. В тот раз остановились на 14-м.
– Внятного и отчётливого сигнала в наушниках не было, – рассказывает Сергей Анатольевич. – Но всё-таки решили посмотреть визуально. Подтянули датчик. Ага! Что-то не так. Почти на самом стыке подчистили рыжие подтёки. 
А на том месте, где тонкая шейка рельса утолщается при переходе к головке, – трещина. Замерили. Сантиметровой длины бороздка глубиной до пяти миллиметров. Сухов связался по рации с дежурным – запросил разрешение на вскрытие. Инструмент, как и всегда, с собой. Всё ясно! Скорость – ноль.
– Дефект рельса по рисунку 52.1 – это очень неприятная штука, – объясняла мне ведущий инженер отдела дефектоскопии Дорожного центра диагностики и мониторинга устройств инфраструктуры Наталья Лялякина. – Трещина идёт от торца по шейке и может подниматься к головке рельса. Если длина её более 
30 миллиметров, то он подлежит замене незамедлительно, поскольку последствия развития этого дефекта могут быть самыми тяжёлыми.
Особенно если рядом промзона с предприятиями химического кластера, одного из самых больших в стране. Автомобильный мост федеральной трассы – с одной стороны. А с другой – виднеется окраина города с более чем стотысячным населением.
По нормативам такой остродефектный рельс путейцы должны поменять в течение трёх часов. Но операторам ждать их недосуг. У них своё задание, своя заданная скорость движения, которая неукоснительно должна соблюдаться. А потом – может, и впереди есть ещё для них повод остановиться.
– Нам ещё в дортехшколе говорил преподаватель Василий Иванович Виноградов, что самое лучшее для нас – найти дефект на самой ранней стадии. Именно в этом суть нашей профессии и состоит, – рассуждает Каретников. – Не знаете Виноградова? Да он, считай, по меньшей мере половину всех дефектоскопистов на дороге выучил. Вот о ком надо написать!

Кто при чём
Впрочем, при дальнейшем общении список тем для публикаций с подачи Каретникова значительно пополнился. Какого прогресса достигли разработчики средств дефектоскопии: как были рады в своё время появлению и дальнейшему совершенствованию РДМов, а сегодня уже и возможности «Авиконов» такие, о каких и не мечтали. Вот сам Каретников на «Авиконах» не работает, а его напарник Дикарёв с ними на короткой ноге. Специалист – замечательный, товарищ – отличный. А то, что он помощником шёл в тот мартовский день, – это просто так выпало. Через некоторое время они бы поменялись ролями, и дефект выявил бы он. А ещё...
– Так вы, выходит, вроде бы и ни при чём?
– А что я? Просто делаю своё дело, стараюсь содержать в порядке аппаратуру, соблюдаю технологию и внимательно отношусь к разного рода странным, на первый взгляд, звукам в наушниках или замечаю ослабленные болты, скрепления, шпалы. У нас есть всё для того, чтобы путь был в порядке.
– И люди?
– А люди здесь для того, чтобы все эти возможности использовать.
Вот так. Как в музыке. Есть инструменты, есть камертон для их настройки на нужную тональность. Но должны же быть и люди, кто владеет умением это делать. Знающим код или владеющим ключом для настройки.
Мы прощаемся с нашими героями уже на станции Окская. Путь их лежит в сторону Чаглова. Пропустят скоростную электричку на Нижний, потом с боковой ветки на Арзамас уйдёт состав с наливными грузами из Зелецина. Представляют ли операторы, какую беду они предотвратили?  
– Смотря в какую сторону развивался дефект, – задумываются они на минуту. – Но, скорее всего, был бы выкол. А потом – сход.

Автор: Николай Кожин