Побеждённый страх

Та трагедия произошла 2 июля 2010 года. На перегоне Манас – Ачи Северо-Кавказской дороги под локомотивом грузового поезда сработало взрывное устройство. Машина сошла с рельсов, опрокинулись 14 вагонов и перекрыли встречный путь. На электровозе вспыхнул пожар. Машинист Видади Касимов и помощник Андрей Корнев получили тяжёлые ранения, но сумели остановить огонь и предупредить о ЧП диспетчера, предотвратив возможное столкновение пассажирского поезда с опрокинутыми вагонами.

Связать свою жизнь с железной дорогой Андрею Корневу (верхний снимок) было предопределено. Дед Роман – кочегар и помощник машиниста паровоза, два дядьки – локомотивщики. Так что выбором будущей работы Андрей не терзался – в машинисты, и точка! Отслужив два с лишним года в составе ограниченного контингента Советских войск в Афганистане, Андрей вернулся домой в Дербент и устроился на работу в депо. Даже не отгулял традиционных трёх месяцев после дембеля.

«Начал, конечно, со слесаря в 1986 году, – вспоминает Андрей Корнев. – Потом сдал экзамены и стал помощником машиниста. Но в 1996 году шли большие сокращения, пришлось уйти. Десять лет проработал на винзаводе, но как только появилась возможность, вернулся в депо. С 2006 года работаю в депо».

В тот день они отправлялись в рейс после отдыха в бригадном доме. Поехали резервом до Кизил-Юрта, там приняли сдвоенный состав и отправились в путь.

«Проехали Манас, за ним сразу мост охраняемый, его тоже прошли, – рассказывает Андрей. – Я как раз наклонился воды набрать – чай у нас закончился. Тогда и рвануло».

Сколько прошло времени, пока Андрей пришёл в себя, он не может сказать и сейчас. Помнит лишь, что кабина локомотива в мгновение превратилась в закопчённую железную коробку. Вырванная взрывом боковая крышка от пульта придавила ноги, сверху навалился инструментальный ящик. Скинув с себя железо, увидел кровь, распухшую ногу. Попытался найти телефон, но он куда-то исчез, а рация была разбита.

«Огляделся и говорю напарнику: «Видади, ты как, живой?» – продолжает он. – Поначалу не видно было, а потом он встал, и я смотрю: на полу формуляр валяется и на него кровь капает».

Вскоре удалось найти завалившийся за пульт телефон машиниста, кое-как его достали. Первым делом дежурному по депо сообщили, где находились и что случилось. Потом домой позвонили, сообщили, чтобы не ждали».

Вдруг Андрей заметил, что локомотив начал гореть: «Хватаю огнетушитель, прыгая на одной ноге, пытаюсь тушить, понимая, что если разгорится, то в таком состоянии и напарника вытащить не смогу. Двумя огнетушителями пламя удалось погасить».

К тому моменту к электровозу подбежали люди с переезда, расположенного неподалёку. Вытащили бригаду, дали обезболивающее, повезли в больницу посёлка Карабудахкент. Там оказали первую помощь, потом перевезли в Махачкалу, затем в Батайск. Впереди был долгий курс лечения, ведь Корнев получил множественные травмы – закрытый осколочный перелом ноги, сотрясение мозга, ушиб грудной клетки и закрытую травму шейного отдела позвоночника.

Поразительно, но долгое время взрыв на перегоне Манас – Ачи следствие отказывалось признать терактом. Рассматривалась версия бытового покушения на убийство. Андрея не раз допрашивали в качестве потерпевшего о возможных недоброжелателях, желающих его гибели или смерти его напарника. Только спустя почти два года взрыв, нанесший тяжёлые травмы дербентской локомотивной бригаде и отправивший под откос полтора десятка вагонов, был признан терактом и объединён с несколькими аналогичными случаями в одно судебное производство.

Чтобы не скучать во время лечения, Андрей с женой Татьяной занялись ремонтом.

«Я смотрю, он просто теряет интерес к жизни – ест, спит, и всё, – рассказывает Татьяна Корнева. – Так же нельзя, надо как-то разрабатывать мышцы, тренироваться! Вот и начали клеить обои. Конечно, особо он тогда не напрягался, но это было хоть какое-то движение. Вскоре встряхнулся, ожил».

В ноябре Андрей вышел на работу на костылях. Понятное дело, что тогда о месте в кабине локомотива нельзя было и говорить. Пришлось поработать нарядчиком, расшифровщиком скоростемерных лент. Помог начальник депо Евгений Толоконников, подыскивая подчинённому работу по силам.

«Но не моё это всё, скучно! Хотелось поскорее в локомотив, в дорогу», – говорит Андрей.

Прошло несколько месяцев, и уже весной он отправился в свой первый после трагедии рейс. «Хоть и рвался в путь, но сначала было страшновато, а вдруг снова... Но потом привык, забылся, сейчас езжу, как и раньше».

Пару месяцев назад Андрей прошёл обкатку, и теперь в депо Дербент работает уже не помощник, а машинист Андрей Корнев.

Многоосколочный перелом ступни левой ноги не позволил машинисту Видади Касимову (нижний снимок) вернуться в кабину – после трагедии, как и напарник, он устроился на расшифровку лент скоростемеров. Но Касимов по-прежнему мечтает водить поезда. Вот только покалеченная нога не пускает.

В Дагестане он не смог до конца вылечить травму, поэтому решил ехать в столицу, в дорожную клиническую больницу имени Семашко. Там врачи сделали машинисту операцию, подарив надежду на возвращение в строй машинистов. Видади благодарен заведующему травматологического отделения Владимиру Гурьеву и травматологу-ортопеду Артёму Стамбуляну.

«Каждый день ко мне приходил и лечащий врач, и завотделением. Это большие профессионалы. За внимание огромное им спасибо! В дальнейшем хотелось бы лечиться у них», – говорит Видади.

О теракте он рассказывать не хочет. «Вот, тут всё написано, – протягивает постановление из милиции о своём признании потерпевшим и добавляет: – Чудом жив остался!»

Ущерб железной дороги от теракта двухлетней давности оценили на сумму около восьми миллионов. К сожалению, личный ущерб локомотивной бригады никто не посчитал. Не хотел машинист ворошить былое, но куда ж от воспоминаний денешься.

«После взрыва очнулись, а крыши над головой нет, полкабины деформировано, а моя нога – в крови и болит сильно. Отыскал свой телефон. Да вот он, на подзарядке лежит, всё ещё работает, – показал Видади на старенький Samsung. – Я сразу в депо позвонил, сообщил им о случившемся, а они уже с диспетчером связались».

После того страшного дня он месяц пролежал в батайской больнице. Врачи поставили его на ноги, но до конца не вылечили. Два года он ходил с палочкой на работу, а дома – на костылях.

На железной дороге Видади Касимов работает уже 30 лет. Закончил Тихорецкую дортехшколу. А машинистом решил стать потому, что, как и у его напарника Андрея Корнева, оба дяди были машинистами, да и хотелось настоящей мужской работы.

Как старший мужчина в роду, он живёт в доме деда в Дербенте. Рядом со старой постройкой он уже более 17 лет возводит новый дом, по собственному проекту.

«Не дворец, конечно, но хочется, чтобы у детей было по комнате», – улыбается Видади. Детей у него трое – два сына и дочь.

Кроме того, железнодорожник старается сохранить память о предках. Во дворе его дома стоят два огромных вековых тутовых дерева. Их посадил дед.

«Конечно, плоды осыпаются и оставляют синие пятна на дорожках, жена недовольна, но я никогда их не спилю», – заявляет Касимов.

Вырастила Видади мама, поэтому у него навсегда осталось к ней особое, трепетное отношение.

«Она жила со мной, я всегда очень оберегал и никому не позволял обижать маму», – трогательно говорит Видади. Родительница машиниста была швеёй, шила мужские костюмы, а Видади всегда помогал ей. По его словам, он и сейчас может шить одежду, но только это уже не нужно, в магазинах всё есть.

Когда Касимов рассказывал о трагедии, голос его был спокойным и ровным, в нём не было ни одной нотки беспокойства или тревоги.

«Страха у меня нет. Я вообще считаю, что сейчас везде опасно жить. И Дагестан не страшнее Москвы, – убеждён он. – А в кабину машиниста вернуться хочется – это было бы по-мужски, да и денег неплохо бы заработать. Нужно дом достроить, мне ж всего два года до пенсии осталось».