Главное – сообщить людям

Алексей Ионычев проснулся после полуночи: что-то сильно ударило в стену. За первым ударом последовал второй, потом третий. То, что за стенами дома происходит страшное, стало понятно сразу. Вместе с ним выскочил из своей спальни на крыльцо и сын Артем. Проснулись и выглянули в окна их жены, Ирина и Наталья.

А стойки-то нет!

В кромешной, чуть высветленной фонариками тьме мужчины сначала не увидели ничего особенного. Четко выделялась на лунном небе крыша зерносклада, расположенного в нескольких метрах от их забора. За его задней стеной простучал привычный «привет» грузовой на Канаш. От сердца на долю секунды отлегло.

– Леша, а стойки-то нет, – вдруг каким-то чужим голосом сказала из приоткрытого окна Наташа.

Алексей обомлел. Вторая газовая стойка у крыльца исчезла. Взгляд заметался в поисках привычных предметов на тропе к калитке, которые всегда служили ориентиром в ночном дворе. Но занесенная над землей нога так и замерла в воздухе. Там, где всегда бугрились корни высоченного тополя, зиял провал.

55-летний мужчина, путеец, переживший и повидавший в этой жизни немало, отдал сыну команду выключить газовое оборудование. Это первое, что он сделал. И успел вовремя. Раздалось странное шипение – будто всплеск воды. Перед ним прямо на глазах стала обваливаться земля. Затрещала крыша зерносклада.

На обратной стороне черной пустоты появилась фигура соседки в белом платке. Алексей закричал: «Стой на месте!» За скрежетом и гулом та не поняла, шагнула в его сторону. А когда увидела под ногами зияющую пустоту, вдруг обмякла и упала на колени. «Вставай, Альбина, вставай!» – во всю силу легких закричал Алексей и увидел, что светлое пятно пошевелилось, соседка начала все быстрее отползать от обрыва.

А если мы на острове?

Он бросился в дом – за близкими. Наташа уже стояла перед ящиком с документами. Ирочка набрасывала куртку. Выскочив через гараж, они с минуту постояли, прислушиваясь. Что, если земля провалилась со всех сторон и дом стоит на острове? Но позади дома как будто бы блестела дорога. Алексей по привычке открыл дверь своей машины. Наталья нерешительно стояла рядом со своей. «Нельзя заводить, – прошептала она. – Вдруг все взорвется!»

«Вдруг все взорвется!» – эти слова эхом отдались в голове. И не дом свой Алексей представил в тот миг в руинах (дом в ту секунду показался мелочью), а мчащиеся в пустоту составы.

– Выкатывай! – отрывисто приказал сыну. – Сотовой связи нет, до администрации полтора километра, пока добежим своими ногами, пока сообщим людям – что останется от поселка к этому времени?

Наталья развернула машину в сторону администрации и энергосети. Алексей рванул на станцию.

Около станционного здания он увидел выходящего с поста составителя с маневрового.

– У нас на 88-м километре, шестом пикете неприятность – провал метрах в ста от путей. Открой мне дверь к дежурному, будь добр!

Этих слов оказалось достаточно, чтобы составитель побежал вместе с ним. Дежурная по станции Наталья Шмырова запротестовала: «Как я остановлю движение, Иваныч?» А путеец Ионычев все повторял: «Надо разведать обстановку, Наталья Борисовна, провал движется в сторону зернового склада, а прямо за складом – железнодорожная насыпь».

Скорость проследования поездов по участку снизили до 40 километров в час. В Бутурлино тут же была направлена комиссия Горьковской дороги для обследования территории и определения срочных мер.

Спасибо, квочки

К дому Ионычевы возвратились менее чем через час. Однако теперь это уже были не подступы к их собственной земле, а огороженная блестящей лентой и окруженная специалистами экстренных служб опасная зона площадью в квадратный километр. Первыми прибыли путейцы. В наружном оцеплении стояли десятки полицейских.

Был момент, когда охрана зазевалась, не обратив внимания, что прямо на ленту заграждения с хорошей скоростью движется грузовик: всего час назад здесь была наезженная дорога на сельский рынок. Машину остановили жители. Водитель буквально вывалился из дверцы, весь в испарине.

Но только утром, когда рассвело, все по-настоящему ужаснулись развитию ситуации. Воронка глубиной 14 и диаметром более 80 метров – вот что предстало перед глазами людей. Воды внизу не было. Сухая бездонная дыра вглубь земли с несколькими видневшимися на склонах досками от провалившегося соседского дома – так увидел Алексей Ионычев в предрассветной мгле последствия карстового провала.

Это был дом не той соседки, которая выскочила ночью в одной ночной рубашке и головном платке. Ее – тоже пострадал. Но полностью исчезнувший принадлежал другой – старушке, которой дом остался в наследство от отца. Вечером за несколько часов до трагедии бабушка отправилась в город, запереживав, что там на лоджии без нее скучают куры.

Зеркало в никуда

К восьми утра провал подошел к самым окнам дома Ионычевых. В течение дня обвалилась большая комната – зал, куда они только-только привезли долгожданный новый диван. Потом ушла под землю кухня, которую они совсем недавно обставили новой мебелью. Впадина ползла в сторону озера, постепенно размывая отделявшую от него землю, и, соединившись наконец с водоемом, заполнилась водой. Большое овальное зеркало в резной раме, еще вчера отражавшее холодильник, телевизор, шифоньер, обеденный стол, сегодня до краев заполнилось блеклым небом и серой студенистой гладью.

Женщины стояли в оцепенении. Пятнадцать лет Ионычевы поднимали этот дом. Начав со сруба, потихонечку расширяли его. Подкопив денег, прикупали по балке, по бруску. Построили сарай и гараж – дорога разрешила выписать старые шпалы. Укупили кирпича, обложили сруб. Через несколько лет обшили его сайдингом. В этом году начали обустраивать забор и фасад.

Алексей своими руками обстругал каждый подоконник, выложил все дорожки в саду. Наташины руки знала в этом доме любая занавеска, она выхолила и взлелеяла все до одной клубничной веточки в саду.

– Ведь когда есть работа, есть и заработок, – говорит сегодня Алексей Ионычев. – На железной дороге я выработал два с половиной путейских стажа, одно время был мастером участка, который стал первым по балльности на дистанции. А премией за качественное выполнение задания железнодорожники никогда обижены не были. Поэтому жизнь имела смысл и шла вперед. Вырастили и выучили сына, после возвращения из армии женили его на славной девушке, радовались, что ему перейдет в наследство крепкое хозяйство – не с нуля начинать, как нам в свое время...

Сразу после ЧП в рабочем поселке Бутурлино был введен режим чрезвычайной ситуации. Эвакуированным выделили жилье в местной школе, дали денег на чашку-ложку. Правда, селяне предпочли ночевать у родственников.

Алексей Ионычев всю ту ночь так и простоял около насыпи, подсвечивая фонариком рельсы и шпалы после каждого прохода поезда. Оранжевый жилет у него всегда в багажнике машины. А если потребуется – готов был что есть духу бежать навстречу поезду и подавать сигнал машинисту круговым движением яркого фонарика.

– А ведь была и репетиция, – сказал вдруг Алексей Иванович перед прощанием. – Однажды мы пилили в междупутье рельсы, и я не расслышал сигнала о приближающемся поезде. Бригадир с другой стороны пути что-то мне закричал, и я чуть отодвинулся, поворачиваясь к нему. В это мгновение мимо моей груди помчался нефтеналивной. Машинист тогда даже звонил дежурному: путеец-то, мол, не испачкался?

Автор: Лариса Андрюшина