Застава Ушаковой

...Однажды Людмила Ушакова усадила хорошо подвыпившего пешехода на обочину дороги. На моих глазах он послушно присел и стал следить, как мельтешат перед его глазами вагоны товарного поезда.

Когда промелькнул последний вагон, пешеход буркнул что-то вроде «спасибо» и пошёл через пути.

Людмила, отдав должное промчавшему через переезд поезду, бегом вернулась на свой пост, открыла шлагбаум. Связалась по рации с дежурным по станции Куйтун и сообщила, что в последнем вагоне проследовавшего состава нет хвостового сигнала.

Вот тогда мы с ней познакомились.

– Через наш переезд весь посёлок ходит, – вспомнив о той нашей встрече и том прохожем, говорит она мне. – И бывает, что дети, инвалиды, старики, мамы с колясками без посторонней помощи пересечь проходящие здесь пути не могут. А кто должен им оказать содействие? Мы, дежурные по переезду...

За сутки через переезд проходит по нескольку десятков человек. А машин – до пятисот и более.

– Здесь без преувеличения нужен глаз да глаз. Чтобы никому не удалось оказаться на путях не в тот момент, когда это дозволено.

Людмила Вячеславовна рассказывает, что её два сына ещё до того, как стать офицерами российской армии, называли переезд погранзаставой. А при возвращении её с работы неизменно задавали вопрос, мешали ли ей «каскадёры».

– Такую кличку, – поясняет она, – они дали тем, кто страдает желанием проехать переезд на красный свет и опущенный шлагбаум. Стараются выиграть минуту-другую, а жизнь себе усложняют на месяцы, а то и на годы вперёд.

Последний раз, в февреле этого года, нарушителем была женщина лет под сорок. На путях её «Жигули» оказались после того, как проскочили под опускаемый шлагбаум. Но дальше вторых путей женщина не проехала – именно там у машины заглох мотор.

Этот момент Людмила сохранила в памяти до мельчайших подробностей. Восстанавливая события, она говорит, что минутой раньше пришло сообщение о приближении к станции грузового поезда.

– В таких случаях не надо паниковать. Строго по инструкции я установила заграждение для приближающихся поездов...

Передав о случившемся дежурному по станции и машинисту поезда, Людмила устремилась на путь, чтобы попытаться вместе с водителем сдвинуть автомобиль – тщетно. Бросилась навстречу поезду с развёрнутым красным флажком.

– Бегу, а в голове одна мысль: только бы хватило поезду тормозного пути! У меня даже от переживаний во рту пересохло. Но это я почувствовала только через полчаса после того, как всё закончилось.

– В практике Людмилы Вячеславовны это уже 15-й случай, – рассказывала её напарница Надежда Котлярова. – Мне вся её трудовая биография известна. Хорошая биография. Честная. Прежде чем я стала самостоятельно работать, проходила у Людмилы стажировку вместе с такими же практикантами на дежурных по переезду – с Ириной Шимановской и Натальей Дегтяревой. Считаю, что нам повезло с наставником. Учитель она правильный. Много практического в нас вбила. Между прочим, то, на что она нас натаскивала, мне уже скоро пригодилось. Через неделю после того, как стала работать самостоятельно, во время моего дежурства на переезде встал КамАЗ.

До случая на 4874-м км Ушакова несла службу на другом переезде. Но тот, слава Богу, уже ликвидирован. Там теперь автомобильный переход. А до того как пойти в дежурные, Людмила год была монтёром пути. Пошла на эту работу по совету мужа. Он тоже бывший путеец. Только местом работы для него был район станции Зима, а она трудилась в Куйтуне в составе женской бригады на очистке стрелочных переводов.

– В детстве я мечтала о приключениях. Запоем перечитывала о них советскую и зарубежную классику. И получила то, что хотела. На переезде приключений хоть отбавляй, – подтрунивая над собой, произнесла она с улыбкой.

Людмила взялась за метлу. Продолжая разговор, принялась сметать с асфальта и резинокордового покрытия мелкий галечник:

– Переезд должен блестеть от чистоты. По нему судят о дороге.

Отходя от переезда, оглянулся. Людмила помогала женщине с коляской перейти пути... 

А я вспомнил её слова:

– Труд у нас беспокойный, как на вулкане. Но от него очень приятный осадок.